Читать интересную книгу Закованные в броню - Элена Томсетт

На Среднем дворе Мальборга находился военный центр предзамковых укреплений. Именно из этой части Форбурга рыцари могли попасть на территорию Нижнего, а затем и Высокого замков, отделенных друг от друга серыми стенами с башнями, мостами и рвами с водой перед каждым из них. В Восточном крыле Форбурга находились специальные покои для гостей Ордена, в основном богатых европейских рыцарей и знати, а на Нижнем подворье размещались покои для гостей, которым, по некоторым объективным причинам, не дозволялось проживать на территории Высокого замка. К подобным «гостям» Нижнего подворья относились женщины. Согласно строгому уставу Ордена, разработанному в раннее Средневековье, женщины вообще не могли находиться в стенах их замков. Но с течением времени нравы и пристрастия рыцарей-монахов заметно мягчали, и это проявлялось уже не только в их пристрастии к светской одежде, но и в отношении к проживанию в замке дам. Компромиссный вариант, принятый ныне в Мальборге, ясно гласил, что женщины не могут проживать в замке, под которым подразумевались два верхних, собственно Орденских яруса Мальборга, Высокий и Средний замки, но и могут иметь покои на территории предзамковых укреплений. Им также позволялось присутствовать на пирах рыцарей, как в Среднем, так и в Высоком замке.

В Восточном крыле Форбурга, в покоях для гостей, располагались апартаменты, отведенные польскому послу князю Острожскому. Сам князь, к слову, находил свое пребывание в Среднем замке весьма неудобным для себя, и дело было вовсе не в комфортабельности отведенных ему помещений, а в том, что, по соображениям безопасности, мост, отделявший Форбург от других замков, поднимался ровно в 9 часов вечера, отрезая ему возможность оставаться на территории предзамковых укреплений, где располагались казармы Карла фон Ротенбурга и его друзей. Под друзьями он всегда подразумевал, кроме всех прочих, леди Рейвон и Эвелину Валленрод.

Пребывание польского посла в замке продолжалось уже две недели, он уже успел предстать перед советом капитула и через день-два планировал возвратиться ко двору короля Владислава-Ягелло с подробным докладом о том, чего ему удалось достичь в качестве личного и особого посланника короля и княгини Александры. Князь знал, что он с блеском выполнил возложенную на него миссию. Он расположил к себе великого магистра и заставал членов капитула прислушаться к мнению короля и польских князей.

Теперь, в преддверии отъезда, все его мысли были заняты племянницей гневского комтура. С момента турнира, ему больше ни разу не удавалось встретить прекрасную Белую Розу Ордена, чей образ постоянно присутствовал в его мыслях. Он мог сколько угодно смеяться над собой, но не мог остановить себя думать о ней. Она явно избегала его. Стремясь отвлечься от несвоевременно вспыхнувшего в его душе романтического увлечения, князь Острожский проводил все свободное от своих официальных обязанностей время во дворе Форбурга, практикуясь в усовершенствовании навыков различных родов боя. Глядя на неутомимого поляка, самозабвенно сражающегося на мечах с обрадованным такой удачей поразмяться Генрихом де Фалавье, жадно впитывающего несколько отличные от европейских специфически славянские приемы боя, взял в руки меч даже абсолютно равнодушный ко всякого рода состязаниям медлительный барон Дитрих фон Дитгейм и легкомысленный Карл фон Ротенбург.

В одно прекрасное утро накануне отъезда поляка из замка, Ульрих фон Юнгинген со смехом подвел маршала Куно фон Лихтенштейна, дядю Карла, к окну Большой трапезной Высокого замка, из которого открывался прекрасный вид на простиравшийся внизу мощеный двор Форбурга с местом для упражнений.

– Вы только посмотрите на этих негодяев, маршал!

Куно фон Лихтенштейн прищурил светлые глаза, стараясь разглядеть группу молодых людей, устроивших небольшой общий поединок на мечах на дворе Форбурга.

– Один из них – польский посол, – сообщил ему брат великого магистра. – Ни у кого в Мальборге нет такой великолепной золотисто-каштановой шевелюры. Второй – барон Дитгейм, я прекрасно помню этого ленивого увальня. Третий – европейский рыцарь. А кто, по-вашему, последний?

– Карл! – вскричал неимоверно удивленный маршал. – Никак мой легкомысленный повеса-племянник изволил появиться на плацу?!

– Что они там делают, шалопаи? – тут же, присмотревшись, возмутился он. – Никто из них не потрудился одеть доспехов! Они же поубивают друг друга! Все как на подбор в одних рубашках, даже без камзолов… идиоты!

Ульрих фон Юнгинген с нескрываемым интересом наблюдал за поединком.

– Знать бы, каковы условия, – пробормотал он. – Они дерутся партиями или за личную победу?

В эту минуту схватка неожиданно закончилась. Молодые люди, как по сигналу, прекратили поединок и с воплями, которые можно было слышать через неплотно прикрытое окно Высокого замка, бросились на траву возле площадки на плацу, где они сражались, предварительно кучей воткнув мечи в землю. Карл Ротенбург случайно поднял к небу глаза, проверяя, начался ли дождь или ему это мерещится, и увидел в окне Высокого замка лица Ульриха фон Юнгингена и своего дяди. Догадавшись по растерянному лицу маршала, что он только что наблюдал за его необычным участием в военных упражнениях, неугомонный Карл вскочил на ноги и изящно раскланялся в их сторону.

Куно фон Лихтенштейн с досадой отвернулся от окна.

– Этот мальчишка невыносим! – сердито сказал он.

Ульрих фон Юнгинген улыбнулся.

– Полно вам, маршал! Словно вы никогда не были молодым.

– Держу пари, ты его достал, – сказал Карлу Ротенбургу серьезный барон фон Дитгейм. – Ты дождешься, что он пошлет тебя на исправление воевать в Жемайтию или куда-нибудь еще.

– Что я могу поделать, если его так легко достать? – огрызнулся потный, взъерошенный Карл, снова растягиваясь во весь рост на траве. – Уф! Как я устал. Вы просто дьявол, князь! Вы даже не сбили себе дыхания!

Он раскрыл ворот белой нижней рубахи, в которой сражался, и через образовавшуюся щель блеснул на его груди небольшой нательный крест. К изумлению остальных, Острожский протянул руку, и его пальцы коснулись креста на шее Карла.

– Вы не возражаете, барон?

Польский князь внимательно осмотрел небольшой изящный плетеной работы крестик, в котором, по мнению Карла, не было ничего особенного.

– Увлекаетесь предметами старины? – невинно полюбопытстввал Карл. – В таком случае, ничем порадовать не могу. Крест принадлежит лично мне, мне одному, он и сделан-то был для меня.

– Когда вы уезжаете, князь? – спросил у Острожского барон фон Дитгейм.

– Через день-два, – рассеянно ответил поляк, думая о чем-то своем. – Завтра у меня последняя встреча в капитуле, а затем – увидимся в Плоцке на переговорах. Вы ведь поедете в свите магистра, Карл, не правда ли?

– Я с удовольствием встречусь с вами и в Плоцке, и в Торуни, – жизнерадостно подхватил Карл.

Тут уже оживился рыцарь де Фалавье.

– О! Я слышал, крестоносцы планируют пригласить польского короля в Торунь и устроить там грандиозные турниры в честь подписания мирного договора между Польшей и Орденом. Князь, я тоже надеюсь встретиться с вами там на поединке. Вы принимаете мой вызов? Состязание на копьях!

– Безусловно, – серьезно уверил его Острожский. – Сочту за честь сразиться с вами.

– А я не буду рисковать, – зевнув, сказал Карл. – Зачем? Не люблю падать носом в пыль.

– Куда же ты любишь падать? – поддел его мстительный де Фалавье, обиженный тем, что Карл сразу же предсказал исход поединка в пользу его противника.

– В объятья прекрасных дам! – с пафосом отозвался барон Ротенбург.

Все трое захохотали.

– Тогда вам сам бог велел ехать с магистром в Польшу, – немного успокоившись, снова поддразнил приятеля рыцарь де Фалавье. – Говорят, полячки – такие красавицы! Вот и князь не даст соврать.

Карл снова прямо-таки душераздирающе зевнул.

– Может быть, они и красавицы, – философски заметил он, – но наш дорогой господин польский посол выбрал предметом своих воздыханий девушку из замка Мальборг. О господи! – внезапно оживился он, сначала приподнимаясь на локтях, чтобы лучше видеть, затем усаживаясь на колени, а потом и вовсе вскочил на ноги. – Я видел носилки леди Рейвон на Среднем дворе! Кажется мне пора. Встретимся на ужине в общей трапезной.

– Постой, малахольный! – закричал ему вслед Дитгейм. – Меч свой забыл!

– Заберу его вечером у тебя из казармы, – отмахнулся Карл, поддавая еще быстрее, чтобы успеть застать на Среднем дворе носилки леди Рейвон.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – сказал Острожский. – Хотел занести в литейню свой меч.

– С ним что-то случилось? – удивился рыцарь Фалавье.

– Ничего страшного.